Сергей Курзенков - Под нами - земля и море
Штурман выстрелил из ракетницы. Это был сигнал матросам: "Отпускайте хвост".
Матросы бросились в стороны. Самолет, словно выброшенный катапультой, сорвался с места... Александр буквально слился с самолетом, его сердце билось с таким же напряжением, как и перегруженные моторы...
Несколько секунд продолжался бешеный разбег. С невероятной быстротой приближались гранитные глыбы, а "Пе-2" не отрывался... Казалось, еще несколько секунд - и самолет налетит на эти глыбы, и остров потрясет грохот взрыва.
Замерли все, кто наблюдал этот необычный взлет двухмоторного бомбардировщика. И вдруг, в каких-то считанных метрах от груды валунов, самолет, словно подпрыгнув, оторвался от площадки. Саша "подорвал" его и в один миг для уменьшения сопротивления воздуха убрал шасси.
Скорость наросла, а вместе с ней и подъемная сила. Александр убрал подкрылки, разгрузил моторы, уменьшив обороты, и на малой высоте сделал прощальный круг, покачав самолет с крыла на крыло.
От себя и своих товарищей Саша благодарил моряков за помощь и доброе гостеприимство.
Спустя несколько минут он посадил пикировщика на свой аэродром. Экипаж радостно встретили однополчане.
Оказалось, что фашистские летчики, летая поперек Финского залива на малой высоте и не дождавшись разведчика, передали своему командованию открытым текстом радиодонесение:
"Разведчик перехвачен. Атаковали. Летать больше не будет. Отправили на дно Финского залива".
За крохотными оконцами землянки - воющая непогода. У Саши неспокойно на сердце. Не спится.
Днем с разведки не вернулся "петляков". Экипаж погиб, не выполнив очень важного боевого задания. Это задание поручено ему с друзьями. И вот сейчас, в эту бесконечно длинную ночь, ворочаясь с боку на бок, Саша думал о погибших товарищах. Не хотелось верить, что таких хороших, веселых ребят уже нет в живых...
Не мог Саша больше лежать, хотя до подъема было долго. Встал, нащупал электрический фонарик, и его луч ярким кружком упал на карту, висевшую на стене.
- Сашок, ты что? - подал голос штурман.
- Не спится, Гриня. Думаю. А ты?
- Тоже думаю...
Зашевелился и Николай Якушев на своем "втором этаже". Свесив с кровати голову, он спросил:
- Товарищ командир, подъем?
- Если не спишь - подъем!
Прильнув к карте, освещенной тремя фонариками, они молча смотрели на Финский залив, так им знакомый.
Вот южный берег. Его узенькая полоска от Ленинграда до Ораниенбаума занята фашистами. Здесь - левый фланг вражеского фронта, который с юга обогнул Ленинград.
Первым тихо заговорил Александр:
- Вот эту береговую полоску длиной в тридцать километров и нужно заснять перспективно - с высоты триста и в удалении от берега восемьсот метров.
- Да, - заметил Гриша Давиденко, - при такой высоте и удалении по нашему "петлякову" будут стрелять все, кому не лень.
- Минометчики и те начнут швырять в нас мины, - вставил реплику и стрелок-радист.
- Что там говорить, огонька дадут, - согласился командир.
- А если проскочить на максимальной?
- Не поможет, Гриня!
- Сам знаешь, лететь нужно по прямой минут пять. Зенитчики пристреляются.
- Так что же будем делать?
- Вот и я ломаю голову над этим, - ответил Саша. - Скоростёночки прибавить бы нашей "пешечке", километров так сто - сто пятьдесят. Тогда наверняка проскочили бы и берег со всей обороной фашистов засняли бы в самом лучшем виде.
Забрезжил рассвет. Он густо засинил стекла засыпанного снегом маленького окошечка, и в кубрик, где трое сидели у карты, упала мутная полоска света.
- Нашел, братцы, - обрадованно произнес Саша. - Идея такова... Забираемся тысяч на семь. Оттуда отвесно в пике. Разгоняем "пешечку" до звона. Выходим. Скорость - семьсот, и на заданной высоте, вдоль бережка, со свистом. Фашисты стреляют, а их снаряды рвутся... Гриня, где?
- За нашим хвостиком...
- Правильно, штурман... Ну, а ты в это время, не теряясь, щелкаешь кадрики на пленку. И берег заснят... Ну, как моя идея?
- Ты просто гений!
- Пожалуйста, без подхалимажа, Гриня. А ты, Николка, как смотришь на этот план?
- Мне что... План хорош... Бока выдержат.
- Ну, а коль бока выдержат, - быстренько одевайтесь и на аэродром, помогать техникам готовить "пешечку". Погода разгуливается. Слетаем к себе в тыл, попробуем, как оно получится...
Наполненная тревогами боевая жизнь научила быстрым сборам. Через несколько минут дружная троица в зимних летных костюмах шагала под фиолетовым небом раннего утра по хрустящему снегу.
- Денек сегодня будет, кажется, как по заказу. Ни облачка - то, что нужно, - произнес довольный командир.
- Я вчера разговаривал с синоптиками, - вспомнил штурман. - Они правильно сказали: снежная заваруха закончится к утру, а потом дня три будет ясно.
- Не очень-то я верю этим "колдунам". У них как правило: "либо будет, либо нет".
- Это ты зря, командир, нападаешь на них. Синоптики не всегда ошибаются, бывает, и точно говорят, - с иронией сказал Гриша. - Вот на сегодня предсказали? Предсказали, а ты говоришь "либо будет, либо нет".
- Николка, как ты думаешь, наш Гриня правильно поступил, что стал штурманом?
- Да как сказать... - тянул Коля, стараясь дипломатично ответить на вопрос, предчувствуя в нем каверзу. - Если подходить с одной стороны - не зря... Если с другой, может быть, и зря...
- Так вот, я и подхожу с другой стороны. Напрасно он стал штурманом.
- Это почему же? - нетерпеливо спросил Гриша.
- А вот почему. Тебе надо было быть адвокатом. Уж больно ты любишь всех защищать...
С шутками, разыгрывая друг друга, дошли до самолета, у которого суетились техник и мотористы, разжигая специальные лампы-примуса для прогрева моторов. Увидев подходящего к самолету командира, техник скомандовал: "Смирно!" - подбежал и доложил:
- Товарищ командир, самолет готовится к полетам. Техник-лейтенант...
Саша не дал ему закончить, скомандовал:
- Вольно! - С каждым поздоровался за руку, сказал: - Сегодня нам предстоит сделать, возможно, не один опытный полет, поэтому "пешечку" нужно подготовить побыстрей... Вот мы и пришли вам помочь.
- Товарищ командир! Ну зачем вы так беспокоитесь? Поднялись чуть свет. Да разве мы не управимся? Скажете - к любому часу подготовим самолет... Вам отдыхать надо.
- Ничего! Ничего! Закончится война, отдохнем... Мы уже договорились: в первый день после победы будем спать, не поднимаясь, все двадцать четыре часа... Потом встанем... Немножко "заправимся", чтобы сны были веселее, и опять "добирать". Отоспимся, побреемся, брюки отутюжим, пуговицы на кителях надраим, воротнички сменим, ордена на грудь - и в Ленинград: невест выбирать. А потом и свадьбы закатим... Все вместе, за одним столом... Правда, орлы?
